22 октября 1797 года в парижском парке Монсо на глазах у многотысячной толпы горожан поднялись на высоту порядка 1000 метров на воздушном шаре братья Гарнерены – Андре-Жак и Жан-Батист. Само по себе событие было не таким уж выдающимся – Андре-Жак частенько потешал публику полетами на воздушном шаре. Но на этот ...
раз братья приготовили «сюрприз» – старший должен был спрыгнуть примерно с этой высоты на землю. С этой целью к гондоле был прикреплен почти восьмиметровый «зонт», оканчивающийся небольшой корзиной.

Поскольку прыжок носил экспериментальный характер, высоту замерили приблизительно. На глазок. Как только головы людей превратились в «маковые зернышки», Андре-Жак скомандовал Жану-Батисту: «Начинаем!». Он перебрался в корзинку и крикнул: «Режь веревку!». Младший брат вопросительно посмотрел на старшего: «А может, не надо? Мало ли что?» Но тот был непреклонен: «Режь!»

Парашют, оторвавшись от гондолы, в первые минуты своего падения парил несколько хаотично. И это было неудивительно – им невозможно было управлять. Андре-Жак просто отдался воле судьбы и молил только об одном: как бы не врезаться на полном ходу в самую гущу горожан.

Фортуна ему улыбнулась. Пока он летел до земли, то успел несколько раз обернуться в воздухе. Это несколько смягчило падение. И к тому же отнесло воздухоплавателя примерно на полмили от эпицентра публики. Удар о землю был относительно слабым, перед самым ее приближением, Гарнерен успел сгруппироваться, и все дело окончилось вывихнутой ногой.

Брат некоторое время был самым близким человеком для Андре-Жака. С ним он мог часами возиться с очередным воздушным шаром, обсуждать детали прыжков. Само собой разумеется, как раз именно это время недополучала в качестве внимания к своей особе любимая жена первого парашютиста – ее к мужским разговорам поначалу не допускали. Но мадам Гарнерен это вскоре надоело, и Жанна-Женевьева (по другим данным ее звали Генриетта) однажды не выдержала и потребовала у братьев «немедленно принять ее в их компанию».

Андре-Жак и бровью не повел. Только улыбнулся: «Да кто ж тебе мешает говорить с нами на равных?». А более импульсивный Жан-Батист воскликнул: «А вот возьми и сама спрыгни с этим зонтом! Тогда у нас будет еще больше общего!».

И вы думаете, пылкая француженка отказалась от этого рискованного шага? Как бы не так! Она потребовала у мужа, чтобы он допустил ее к прыжкам! И устроила муженьку такую жизнь, что он однажды понял: лучше уступить, чем каждый день слушать одно и тоже! Спустя два года после первого прыжка Гарнерен лично поднял в воздух очередную гондолу и со смешанным чувством отчаяния и восторга разрезал веревки, удерживающие корзинку, в которой готовилась к первому прыжку Жанна-Женевьева. Приземление оказалось успешным, и мадам Гарнерен стала первой парашютисткой в мире.

Забегая вперед, можно сказать, что спустя некоторое время свой прыжок совершила и их дочь Элиза. Словом, та еще была семейка!

Вкусив отравленный плод непомерной славы, братья Гарнерены решили делать бизнес на прыжках. Они разъезжали по Европе с показательными прыжками, а в 1802 году в Лондоне Андре-Жак установил очередной мировой рекорд, спрыгнув с высоты порядка 2,5 километров. А уже в следующем году предприимчивые французы прибыли в Санкт-Петербург, где супруги совершили первый в России успешный полет на воздушном шаре. Шар Гарнерена поднялся с Васильевского острова, благополучно пролетел над городом и опустился в лесу на Малой Охте.

А вообще цифры 2 и 5 Гарнерен считал счастливыми. И распорядился напечатать билеты для столичных жителей номиналом в 25 рублей (VIP-места), по 5 во втором ряду и по 2,5 рубля со всех остальных…

Остается добавить, что излишний риск не всегда приводит к тому, что в бокалах начинает пениться шампанское. Так получилось и с Андре-Жаком. Он не оставил прыжки и в зрелом возрасте, а до старости попросту не дожил: однажды во время испытания очередной модели парашюта Гарнерен совершил прыжок, который стал последним в его жизни. Ему шел 55-й год…

Безумству храбрых поем мы песню! А мне хочется спросить у современных барышень: смогли бы вы ради любимого совершить что-то немыслимо опасное, граничащее с авантюрностью, чем в те времена считался прыжок с небес? Впрочем, для того, чтобы доказать любимому всю безграничность своего чувства, порой достаточно приготовить вкусный ужин. Причем, не обязательно при свечах…