Странствующие музыканты были неотъемлемой частью многих культур.
На Украине это были лирники и кобзари. Шли в кобзари и лирники, как правило, слепые, иногда и другие инвалиды и увечные.
Что мы о них знаем?

Кобза – многострунный щипковый инструмент. Лира тоже струнная, но у ...
нее есть клавиши и особое колечко, которое крутится ручкой и трется о струны. Кобзари традиционно исполняли «думы», а лирники больше стихи духовного содержания, хотя и «думы» тоже.

Кобзари и лирники, ведомые хлопцами-поводырями, ходили по городам и селам. В народе их называли «старцами» и «дедами». У Паустовского читаем:
…в те времена не только на базарах в маленьких городках, но и на улицах самого Киева часто встречались слепцы-лирники.
Они шли, держась за плечо босоногого маленького поводыря в посконной рубахе. В холщовой торбе у них за спиной были спрятаны хлеб, лук, соль в чистой тряпочке, а на груди висела лира. Она напоминала скрипку, но к ней были приделаны рукоятка и деревянный стержень с колесиком.
Лирник вертел рукоятку, колесико кружилось, терлось о струны, и они жужжали на разные лады, будто вокруг лирника гудели, аккомпанируя ему, добрые ручные шмели.
Лирники почти никогда не пели. Они говорили певучим речитативом свои думки, «псальмы» и песни. Потом замолкали, долго слушали, как жужжит-затихает лира, и, глядя перед собой незрячими глазами, просили милостыню.
Просили они ее совсем не так, как обыкновенные нищие. Я помню одного лирника в городе Черкассах. «Киньте грошик,- говорил он,- слепцу и хлопчику, потому что без того хлопчика слепец заплутается и не найдет дорогу после своей кончины в божий рай».
Я не помню ни одного базара, где бы не было лирника. Он сидел, прислонившись к пыльному тополю. Вокруг него теснились и вздыхали жалостливые бабы, бросали в деревянную миску позеленевшие медяки.

Будучи исполнителями текстов религиозно-морального содержания, они несли в народ защиту традиционной нравственности и старинных обычаев. В народе они считались «Божьими людьми», и обидеть слепого старца – было бы чудовищным грехом.

Пока не настало новое время с новыми понятиями…

«Уже с первых дней утверждения в Украине советской власти большевики устраивают за слепыми, беспомощными народными певцами настоящую охоту и расстреливают их на месте без суда и следствия. И все же кобзарскую проблему большевики таким способом не смогли решить – слишком много было тогда в Украине кобзарей и слишком любили их и уважали наши люди. Предупреждали, прятали, передавали из рук в руки как свое самое дорогое и самое святое духовное сокровище. И ЦК ВКП(б) в своей беспощадной борьбе с «кобзарским национализмом» решает изменить тактику, «спускает» на места аж четыре постановления: «О запрещении попрошайничества», «Об обязательной регистрации музыкальных инструментов в отделах милиции и НКВД», «Об утверждении репертуара в учреждениях НКО», «Положение об индивидуальной музыкально-исполнительской деятельности».(Николай ЛИТВИН "Зеркало недели" № 44).

Не способных к коллективному прославлению лирников комиссариаты образования и органы НКВД заставляли сочинять «песни» и «думы», восхваляющие советскую действительность. Эти «песни» и «думы» ничего общего с украинским народным творчеством не имели. Но это никого из власть предержащих не волновало.

Но многие из «нищенской братии», как только их ни заставляли и ни наказывали, не желали брать в свой репертуар подобные «думы», они, как и тысячу лет назад, путешествуя от села к селу, от города к городу, пели древние «невольничьи плачи», упрямо воскрешали из мертвых народную историческую память.
Тогда кому-то пришла в голову гениальная идея: собрать кобзарей и лирников как будто на съезд.

Было их триста тридцать семь. Доехали кобзари до Москвы, а из Москвы их направили в Сибирь. Довезли до какого-то неизвестного места, где за 150 км не было никакого жилья. А была уже зима, метель… Все без теплой одежды, обуви… Там все и остались, только Мотря Маловичиха с сыном смогли дойти до жилья, ходили, просили хлеба, и добрались обратно на Украину. (Кость ЧЕРЕМСЬКИЙ, на укр. яз.)
Мотря не могла позволить себе замерзнуть, с ней был сын…

Роберт Конквест, «Жатва скорби»:

«Популярная в народе национальная культура на протяжении веков поддерживалась в украинском селе бардами, воспетыми Шевченко кобзарями, которые, путешествуя от села к селу, зарабатывали на жизнь исполнением древних народных песен и пересказыванием народных баллад. Они постоянно напоминали крестьянам об их свободном и героическом прошлом. Это «нежелательное явление» теперь было подавлено. Кобзарей созвали на съезд и, собрав их там всех вместе, арестовали. По имеющимся в наличии сведениям, многих из них расстреляли - и в этом была своя логика, - потому что от них было мало пользы в лагерях принудительного труда».

В начале ХХ века только в Киевской губернии было 239 кобзарей и лирников, в Полтавской области известно было про 76 кобзарей, в Черниговской 25. Если учесть, что каждый кобзарь имел еще учеников, то можно сделать вывод о немалой численности народных музыкантов. А когда в 1939 году был созван «Первый республиканский совет кобзарей и лирников Украины», на него смогли собрать только 30 музыкантов. (Федір Лавров «Кобзарі». К., Мистецтво, 1980, стор. 42–45).

Вот и вся история. Остался нераскрытым только вопрос заголовка: чем же слепые музыканты мешали большевикам?

Вот как на него отвечает Д.Д. Шостакович.

По Украине, по ее дорогам испокон веков бродили певцы. Их там называли лирниками и бандуристами. Это были почти всегда слепцы. Почему именно слепые – вопрос особый. Я его сейчас касаться не стану. Скажу кратко – традиция. Важно, что это были люди слепые и беззащитные. Но никто их никогда не трогал. И не обижал. Обидеть слепого – что же может быть позорнее? И вот в середине 30-х годов на Украине объявили, что должен состояться Первый Всеукраинский съезд лирников и бандуристов. Дескать, надо всем народным певцам собраться вместе. И обсудить, что делать на будущее. И тогда «жить им станет лучше, жить им станет веселее», как Сталин сказал.
И слепые поверили. Со всей Украины из маленьких, всеми забытых сел приползли на свой Первый съезд. Сошлось их довольно много, – говорят, несколько сотен человек. Это был живой музей. Живая история страны. Все ее песни. Вся ее музыка и поэзия. А их почти всех расстреляли. Почти всех этих несчастных слепцов.
Зачем это сделали? К чему был этот садизм – резать слепых? А просто так. Чтобы не мешались под ногами. Тут великие дела делаются. Сплошная коллективизация прошла. Уничтожили кулачество как класс. И вдруг – какие-то слепцы. Ходят, поют песни подозрительного содержания. Песни цензуру не проходили. Да и потом – какая уж тут цензура, коли речь о слепом идет. Ведь слепому просмотренный и исправленный текст перед глазами не положишь. И приказ на бумажке ему не напишешь. Слепому все надо в устной форме внушать. А в устной форме – слишком долго. И бумажку к «делу» не подошьешь. А тут и так времени не хватает. Коллективизация. Механизация. Проще расстрелять. И расстреляли.

Шостакович говорил это в 70-е годы, книга Конквеста вышла в 1986. Подробностей про съезд кобзарей тогда узнать было неоткуда. Поэтому они пишут – расстреляли.
Но свидетельства, приведенные выше, показывают, что пули на слепых старцах бережливые большевики сэкономили.

Памятник репрессированным кобзарям (Харьков)