Если у вас есть дети колясочного возраста, вы уже поняли, о чем речь. Если детей колясочного возраста у вас нет, присмотритесь в следующий раз к вывешенным на дверях ближайшего магазина объявлениям с грозной подписью «Администрация». Весьма вероятно, что рядом с просьбами не входить с мороженым, не заводить внутрь собак и ...
не вваливаться на роликах, будет висеть бумажка, гласящая «Вход с детскими колясками воспрещается!» К бумажке обычно прилагается охранник, бдительно следящий за тем, чтобы ни одна мамаша-диверсантка не провезла таки запрещенное транспортное средство под священные своды храма торговли. Нет, разумеется, встречаются, и нередко, магазины, в которых охранник, не пикнув, пропустит внутрь коляску. Но описанная выше ситуация, увы, встречается едва ли не чаще. Хорошо, если маме есть с кем на время оставить ребенка. А если такой возможности у нее нет?

На самом деле выход из этой ситуации существует, причем не один. Подобные самодеятельные законодатели сродни тем, кто пишет на каждом углу «Здесь машины не ставит штраф тыща рублей» – и те, и другие качают права, которых не имеют. Закон – на стороне женщины с коляской. Проще всего москвичам. Закон номер 3 от 17 января 2001 года гласит, что «маломобильных граждан» (к которым, кроме инвалидов, относятся и родители, перевозящие детей в колясках) не просто обязаны пропускать везде и повсюду (ну, может, за исключением атомных электростанций и военных объектов), но и создавать все условия, дабы им, маломобильным было удобно – сиречь ставить пандусы и поручни, отводить специальные «гигиенические помещения» и так далее, и тому подобное. Иначе – сначала штрафы, а потом и ликвидация предприятия.

Насчет ликвидации – дело темное, но вот всяческих комиссий и проверок владельцы магазинов действительно боятся. А потому алгоритм действий при нарушении закона номер три очень прост и уже освоен многими мамашами. Единственно, хорошо бы иметь при себе распечатанный текст этого самого закона. Итак, стоящий у турникета охранник, завидев коляску, делает стойку и заявляет «У нас не положено!» (На самом деле никакого «у нас» здесь и в помине нет. Охранник не является сотрудником магазина и боится лишь, как бы не пришлось соблюдать должностную инструкцию, а именно бродить по залу и следить, чтобы кто-нибудь чего-нибудь не стянул и не припрятал в ту же коляску.) В ответ вы сообщаете, что он нарушает закон – а вот он, собственно, закон-то, ознакомьтесь! На этом месте охранник, как правило, понимает, что дело пахнет керосином и либо пропускает вас (редко), либо переводит стрелки на администрацию, предлагая немедленно вызвать кого-нибудь из магазинного начальства (чаще).

Начальство, услышав ту же песню про закон, мгновенно преисполняется любви к детям в колясках и просит охранника пропустить вас в магазин. Так бывает чаще всего. В редких случаях, когда начальству отказывает положенный по должности острый нюх на неприятности, вы можете смело требовать жалобную книгу и делать в ней соответствующую запись. Кроме того, сообщите, что вы намерены написать о происходящем в префектуру – аргумент железобетонный. И не только сообщите, но и в самом деле напишите. Заказным письмом. Через месяц-другой в этом магазине будут очень любить мамаш, их детей и коляски.

В городах, где подобный закон еще не принят, можно апеллировать к публичному договору: продажа товаров в магазине является именно что публичным договором и отказать в его заключении магазин не вправе. Все остальные шаги остаются неизменными. Можно пожалеть несчастных владельцев магазинов – они так страдают от краж. Можно «проголосовать ногами» – при условии, что в пределах досягаемости имеются аналогичные магазины. Но стоит ли допускать, чтобы женщин с детьми считали людьми третьего сорта, которых нельзя пускать в приличный магазин? Изменить такое положение дел вполне возможно. Удачи!