В ЦЕНТРЕ КОЛОМНЫ в 1974 году установлен бронзовый бюст дважды Героя Социалистического Труда В.П. Макеева. И улицу эту после смерти земляка коломенцы назвали его именем. А живо ли село Протопопово? Уцелел ли дом, где стояла колыбель человека, о котором его американские коллеги — изобретатели «Поларисов» написали в газете «Мы»: «С западной точки зрения, это просто золотой самородок».

— Село Протопопово? — удивленно переспрашивают молодые коломенцы. — Впервые слышим.

Подхожу к пожилой супруже-ской паре. Слышу: «Нет уже этого села. Оно много лет назад сперва вошло в посёлок имени Кирова, а потом вместе с ним влилось в Коломну. Туда теперь трамваи ходят. Вот садитесь на «четвёрку»!»

Выхожу, как и велено было, на остановке «Музыкальная школа».

Иду по улице Кирова. Одноэтажные дома теснятся по обе стороны. В основном деревянные, обшитые доской или вагонкой, крашеные.

Вот и пятистенка со слуховым окном. Наличники на удивление простенькие, без замысловатой вязи резьбы, как на многих других избах. В проеме между двух окон темнеет мраморная мемориальная доска: «В этом доме родился в 1924 г. Виктор Петрович Макеев. Академик, дважды Герой Социалистического Труда».

Дощатые ворота и справа, и слева дома. Значит, у него два владельца. Снег расчищен только слева, калитка — настежь. На высоком крылечке отдыхает, поставив деревянную лопату, седовласый человек. Зовет на беседу в теплый дом. Живут в нем, узнаю, супруги Пеньковы. Лидия Евгеньевна начала рассказ так:

— Моя девичья фамилия Макеева. Мы с Виктором Петровичем одной крови: его и мой отец — двоюродные братья. Дому за сотню лет. Построил его Иван Васильевич, дед Виктора. После смерти главы семейства пятистенку поделили пополам наследники. Моему отцу досталась эта часть. В той половине живут двоюродные сестры Макеева. Точнее, приезжают летом, когда ягоды поспеют.

Со времен детства Виктора Петровича в другой половине его родной обители сохранился лишь красный угол с тремя иконами. «Не знаю, образа каких святых там. И Виктор вряд ли знал»,— слышу пояснение.

В 1930-м семья Макеевых переехала в Москву. Окончив семь классов, Виктор пошел не в среднюю школу, а на авиационный завод. Как и все мальчишки той поры, бредил небом, самолетами. Стал чертежником. В 41-м завод № 22 эвакуировали в Казань. Через год Виктор сдал экстер-ном экзамены за среднюю школу и поступил на вечернее отделение Казанского авиационного института. Здесь студент-рабочий познакомился с Сергеем Павловичем Королёвым, и тот заметил вдумчивого молодого человека с упрямым характером.

Виктор работал в конструкторском бюро Владимира Петровича Петлякова, где создавались знаменитые бомбардировщики Пе-8 и Пе-2. Его первая государственная награда — медаль «За доблестный труд в Великой Отечественной войне».

Из биографии, собственноручно написанной академиком: «Когда вернулся из эвакуации, сразу — в МАИ. Я был влюблен в авиацию, ни о каких ракетах не думал. Но диплом пришёл делать к Королёву».

А вышло всё так. В июле 1947 года одиннадцать студентов МАИ направили на преддипломную практику в Особое конструкторское бюро, разрабатывавшее баллистические ракеты. Сергей Павлович Королёв, побеседовав со всеми, двоих направил в проектное бюро. Одним из них оказался Виктор Макеев. Суровый руководитель ОКБ сам предложил студенту с «безумными идеями и нестандартными решениями» тему дипломного исследования «Разработка боевой крылатой ракеты». Сергей Павлович уже видел будущего выпускника МАИ в когорте своих конструкторов. И вдруг узнает: Макеев идет по распределению на авиапредприятие. «Королёв рассвирепел, диплом снял с защиты, чертежи арестовал,— вспоминал потом академик. — Вызвал на ковер: «В чём дело?» Я сказал, что живу в Филях, на дорогу в подмосковные Подлипки трачу 2,5 часа в один конец. Он спросил: «А если я дам тебе жилье, останешься?» Я остался в ОКБ Королёва».

Правда, жилье пришлось строить собственными руками. Став секретарем комитета комсомола, Макеев поднял ребят на субботники. И вот стоит на земле дом на несколько семей. Справил Виктор новоселье.

В 1950 году одаренный конструктор Макеев окончил по настоянию Королёва Высшие инженерные курсы при МВТУ имени Баумана. Тогда же в судьбе удачливого изобретателя грозного оружия произошел крутой, неожиданный изгиб: «Забрали меня в ЦК ВЛКСМ. Я отбивался изо всех сил, но безрезультатно. Определили меня инструктором в отдел рабочей молодежи. Поездил по стране! А через полтора года сказал себе: «Ну хватит, берись за дело!» Поехал к Королёву: так и так, не по мне эта работа, хочу обратно».

В 1952-м вернулся в Подлипки и вскоре был назначен ведущим конструктором по ракетам. Через три года Сергей Павлович предлагает талантливому ученику переехать на Урал, в Златоуст. В сверхсекретный «ящик» — специальное конструкторское бюро 385. Макеев ставит условие: «Ведущим конструктором — нет. Главным — да!» Другому жёсткий Королёв не простил бы такой дерзости, а Макеев — что ж, чует свои силы. Ветер в его паруса!

С 1962 года Макеев — начальник «ящика» и главный конструктор. С 1972 года — Генеральный конструктор. 30 лет ковал надежный и грозный для врагов щит СССР. Три поколения морских ракетных комплексов, разработанных в СКБ 385, были приняты на вооружение ВМФ страны.

Все атомные подводные лодки стратегического назначения, построенные по проектам академика С.Н. Ковалёва, вооружались ракетами Макеева. Многие разработки гениального конструктора и сегодня за семью печатями.

Еще в далёком 1962 году пошел в серию «Скад» — так окрестили натовцы сухопутный оперативно-тактический комплекс с ракетой Р-17, стартующей с самоходного стартового агрегата. «Скад» наводил ужас»,— засвидетельствовали в печати американцы — конструкторы «Поларисов».

Родина щедро воздавала великому конструктору за его труд. Дважды — в 1961 и 1974 годах — сын крестьянской Руси был удостоен звания Героя Социалистического Труда. В 1959-м ему вручили Ленинскую премию, а затем — три Государственные. В 1976 году он был избран академиком АН СССР в области механики.

В Миассе на территории Государственного ракетного центра «КБ им. академика В.П. Макеева» в его честь воздвигнут необычный памятник в виде морской баллистической ракеты в натуральную величину.

Летом 1985-го Виктор Петрович в последний раз приехал в отчий край. Сходил на Оку, порыбачил. Побродил по тропинкам детства. За столом, где собрались родичи, был, как всегда, весел, пел любимые русские народные песни.

— Голос у него был приятный, пел с душой, зажигательно,— вспоминает Лидия Евгеньевна.

Умер академик Макеев в 1985 году, 25 октября — в день своего рождения. Такой вот короткой оказалась жизнь золотого самородка: всего-то 61 год.

О миасском «ящике» газеты из-за необычайной его секретности всегда писали крайне мало. И вдруг в 1991-м миасское СКБ стало «героем» прессы. Скандальным! Тогда сотрудники учреждения на Лубянке задержали в аэропорту большую группу конструкторов-ракетчиков из плеяды макеевцев: собирались лететь в Северную Корею на работу по контракту. «Их подтолкнула к этому бедность»,— написал один из работников государственного ракетного комплекса.

О ракетном центре в уральском Миассе военные, конструкторы, журналисты частенько вспоминают сегодня в связи с чередой провальных пусков ракеты «Булава», которой надо оснащать уже построенные подводные лодки. Ну не хочет она лететь! Нет, ее породили не ученики Макеева, хотя спецами по созданию твердотопливных ракет являются именно миасцы...

В 2004 году в Челябинске вышла первая книга о «просто золотом самородке»: «Генеральный конструктор В.П. Макеев». Она открывает серию «Люди века». «Вне сомнения, Виктора Петровича можно отнести к разряду таких: он напрямую имеет отношение к формированию образа XX столетия,— пишет автор издания В. Пяткин. — В СССР были ключевые фигуры, которые нашли адекватный ответ США, и есть их заслуга в том, что «холодная война» не переросла в «горячую».