19 сентября 1962 года не стало Николая Федоровича Погодина, советского драматурга и сценариста. Ровесник ХХ века запомнился современникам, прежде всего, своей трилогией о Ленине – «Человек с ружьем», «Кремлевские куранты» и «Третья патетическая». Но мне сегодня хочется рассказать о другом, не менее значительном произведении Погодина, - о сценарии к легендарному ...
фильму «Кубанские казаки».

Но вначале нелишне было бы рассказать о самом Николае Федоровиче. Родился он 16 ноября 1900 года в станице Гундоровская Донецкой области, в семье Федора Стукалова (Погодин – это литературный псевдоним). Семья жила небогато, перебиваясь с хлеба на квас. Неудивительно, что Великую Октябрьскую социалистическую революции 17-летний Николай встретил восторженно. И как только начался набор в Красную Армию, Стукалов-младший записался в ее ряды одним из первых. Вместе с красными конниками рубился с белогвардейцами, не раз находился на волосок от смерти. Но судьба его уберегла. И более того – дала очень богатую пищу для дальнейшей работы.

Николая переполняли эмоции, ему хотелось все выплеснуть на бумагу. Он устроился репортером в ростовскую газету «Трудовой путь» и мотался по донской степи, рассказывая о том, как ростки новой жизни пробиваются к свету. Что больше всего нравилось читателям газеты – сочный язык, наблюдательность и очень мало фальши.

Эти качества пригодились парню, когда он начал писать очерки не куда-нибудь, а в газету «Правда». Уже в 1922 году его приняли в штат «разъездным корреспондентом» (сейчас это должность посткора), а в 1925 году Николай навсегда покинул донской край и окончательно перебрался в столицу. Его очерки о вчерашних героях войны, а ныне героях трудовых будней, полюбились читателям. Через год после приезда в Москву Погодин (к тому времени он уже взял псевдоним) выпускает две книги очерков «Кумачовое утро» и «Красные ростки».

Да, именно в начале своей журналисткой карьеры в Москве, Николай чуточку сменил тон своих публикаций: в них стало заметно больше патетики, то и дело «вылезал» гипотетический пафос. Но можно ли осуждать за это человека, который не только слепо верил идеалам революции, но и сражался за них на полях войны?

Книги получили хорошую прессу, и не случайно один из известных в те времена литераторов со старым, дореволюционным образованием, с которым Погодин работал в «Правде» как-то предложил: «А не написать ли вам, батенька, пьесу? Уверен, у вас получится!». «Пьесу? – удивился Погодин. – Но в них должны действовать такие герои, которыми будут восхищаться все!». «А разве у вас в очерках мало таких героев?» – настаивал мэтр. Так и появились первые пьесы «Темп» о строителях-сезонниках, «Поэма о топоре», «Мой друг», «После бала».

Первые пьесы оказались практически тут же поставлены, что придало начинающему драматургу новые силы. И если перефразировать знаменитую реплику одного из героев фильма «Берегись автомобиля» – «А не замахнуться ли нам на Вильяма нашего Шекспира?», то получится такая: «А не взяться ли нам за вождя нашего, Владимира Ильича?».

Так появились сначала «Человек с ружьем», где Ленин получился хотя и несколько лакированным, но очень «народным», а затем и «Кремлевские куранты». Но, мало кто знает, что к 1941 году Николай Погодин закончил пьесу «Кубанские казаки», которая так понравилась отцу всех народов, что Погодину за эту пьесу в том же году была присуждена Сталинская премия.

Надо сказать, что эта пьеса была «нашим ответом Чемберлену», так как в США с 1934 года шла пьеса, в которой расписывались все прелести американской жизни. И Погодин с радостью схватился за идею, чтобы показать, что у нас все обстоит ничуть не хуже. И преуспел в этом, судя по тому, что угодил вождю. Жаль, что фильм поставить в то время не удалось, разразилась Великая Отечественная война.

А вот после ее окончания руки до фильма тоже дошли не сразу. И этому есть логическое объяснение – слишком тяжело восстанавливали разрушенные войной хозяйства, и жили очень трудно, бедно, несмотря на то, что работали, как говорится, не разгибая спины. Вот только одно свидетельство тех лет: «5-й год живем в мире, и с каждым годом все трудней. Госналоги все больше. Если в 49-м я уплатила 375 рублей и сдала 40 килограммов мяса, то в 50-м – 550 рублей и 44 килограмма мяса, а всего скота – коза, да маленький поросенок. Денег не видим, так как на трудодни ничего не выдают. Живем лишь на своей картошке вдвоем с дочерью, а у кого семья большая – дети пухнут с голоду». Эти строки из письма в Совет по делам колхозов от крестьянки Рахмановой из колхоза имени Дзержинского Мойловского сельсовета Хвастовического района Калужской области, написанного в 1950 году, когда по всем советским сельским клубам уже вовсю шел красивый и очень веселый фильм «Кубанские казаки».

Кстати, для того, чтобы фильм получился именно таким, Погодину пришлось кое-что переписать, в частности, добавить бывшим фронтовикам ордена, заслуженные в Великую Отечественную войну. Но о самой войне в самом фильме, согласитесь, говорится немного.

Фильм Ивана Пырьева очень понравился Сталину. Говорят, что, увидев картину, отец всех народов произнес ставшую крылатой фразу: «Я всегда знал, что у нас в деревне живут очень хорошо!».

За «правильный» показ сельской жизни Погодин был удостоен в 1951 году Государственной премии СССР. Но и после этого перо Николая Федоровича не бездействовало. Он написал пять пьес, роман и пять киносценариев. В том же 1951 году Николай Погодин возглавил журнал «Театр», в котором проработал до 1960 года…

Погодина нет с нами уже 45 лет, а «Кубанские казаки» до сих пор радуют людей. Через два года мы отметим их 60-летие…