Всю свою сознательную жизнь я покупал книги. И можно сказать, собирал. Начинал я (тогда мне было 11-12 лет) с «Библиотеки солдата и матроса», выпуски которой стоили 50 коп. (цены до 1961 года). Одну книжку я почему-то запомнил – проф. Бялобжевский «Снег и лед».

Потом пошли вещи ...
посерьезнее, начал заказывать книги через почту: иностранная классика, отрывки из которой были приведены в учебнике английского языка («Ярмарка тщеславия» У.Теккерея, «Трое в лодке» Джерома К.Джерома…)

Следом появились подписные издания: Пушкин, Лермонтов, Диккенс, Л.Толстой, «Всемирная литература»… Получилось приличное (по моим тогдашним понятиям) собрание, достаточное для получения аттестата зрелости без обращения в публичную библиотеку (в части художественной литературы) – старался, сами понимаете, не только для себя, но и для детей.

И вдруг натыкаюсь на малюсенькую книжечку о библиофилах и о книжных раритетах

И понимаю, что всю жизнь я собирал не то, что надо было собирать. То, что уже есть – это хорошо, это нужно, это полезно, но настоящий собиратель книг ищет и находит редкости: хорошо иллюстрированные издания, рукописи, прижизненные издания, книги с автографами… Но мечта каждого настоящего коллекционера – иметь раритет!

А что попадает в категорию раритетов? Только то, что изначально было изготовлено в очень малом количестве экземпляров. В упомянутой книжечке, в частности, было написано, что какая-то из принцесс или королев Франции времен Луёв заказала себе книгу то ли в трех, то ли в пяти экземплярах, рукописную, с богатыми иллюстрациями и роскошным переплетом. Местонахождение каждого экземпляра сегодня известно! Вот это да!

Вот я и подумал: а что, я хуже этих (извините за выражение) членов королевской семьи? Я тоже могу себе позволить заказать раритет! И заказал! И вот он предо мной: первый сборник моих статей для «Школы Жизни», изданный мной самим по моему заказу в десяти экземплярах для (обратно извиняюсь!) членов моей семьи – и только! (Что движет человеком? Тщеславие!!!)

А причем здесь Пундик? И вообще, кто он такой?

Вот что он о себе заявляет:
«Я, галахический лингвист* Пундик М.С., беру на себя отныне (и присно, и во веки веков) функции Главлита за неимением последнего в наших палестинах. Я буду постоянным напоминанием о том, что в русском языке существует шесть падежей (как минимум), три вида склонения существительных, два вида спряжения глаголов, что “жи-ши” пишется с буквой “и”, а к деепричастным оборотам им (авторам – Б.Р.) лучше вообще не приближаться без предварительного повторного курса родной речи за 3-6-й классы.»

Критикуя качество книжной продукции русскоязычных издательств в Израиле, Миша пишет: «Повсеместная и порочная практика издания книг на собственный (либо спонсорский) кошт влечет за собою безграмотность подавляющего большинства этих, с позволения сказать, образчиков издательского искусства. Уже давно позабыта традиция работы над книгою литературного редактора и профессионального корректора (о художественном редакторе уж не говорю, потому что сейчас любой недоросль, освоивший Word, числит себя по гутенберговому ведомству в первых рядах). Иногда я жалею о сверхдоступности компьютерной техники. Любой словосплетатель, имеющий PС со сканером и принтером и худо-бедно освоивший текстовый редактор, уже чувствует себя вправе заняться "самсебяиздатом".».

Я бью себя кулаками в грудь, рву на себе рубашку и посыпаю голову тем, что есть под рукой, – я поступил точно так, как не велел поступать Миша Пундик: у меня не было литературного редактора (кроме того, который отредактировал меня на «ШЖ»), у меня не было профессионального корректора, у меня не было и художественного редактора – он бы мне тоже не помешал.

Но я так хотел, так хотел подержать в руках мой раритет – быстрей, вперед, к цели!

Миша, я каюсь, я больше не буду делать раритеты, это – в первый и последний раз!(Ну, разве что лет через 50-60, когда я все забуду в связи с наступившим склерозом!)

* Еврей по Галахе – человек, рожденный от еврейки. Термин «галахический лингвист», который использует М.Пундик, предполагает, что он лингвист, по крайней мере, во втором поколении, т.е. рожденный от мамы-лингвистки.

P.S. Несколько слов о М.Пундике. Он взял на себя черную и неблагодарную работу (чего ему только не пишут в ответ на его старания!) анализировать доступные ему изданные работы израильских русскоязычных прозаиков и поэтов. Его критика далеко не всегда обнадеживает, чаще просто топит. Но, кажется, она справедлива. Самое интересное в его проекте то, что отталкиваясь от его рекомендаций (или критики, если вам будет угодно), можно выбирать на прилавках произведения тех авторов, которые заслужили положительный отзыв. М.Пундик – как маяк в море книжных новинок в русскоязычном Израиле. И за то ему большое спасибо.

P.S.S. Процесс прохождения цензуры назывался «литирование»: любое предлагаемое к опубликованию произведение надо было залитировать. Я думаю, что автор, удостоившийся внимания М.Пундика, может смело именоваться «залитированный Пундиком». На мой взгляд, это несколько благозвучнее, чем «раскритикованный Пундиком».